Я боюсь, что у русской литературы одно только будущее : её прошлое.

Евгений Замятин

Романы «Мы» и «Бич Божий», повести «На куличках», «Островитяне» и «Ловец человеков», многочисленные статьи и рассказы.

1 февраля исполняется 140 лет со дня рождения выдающегося русского писателя и публициста Евгения Замятина.

Евгений Замятин появился на свет 20 января (1 февраля) 1884 года в городе Лебедяни Тамбовской губернии (сейчас Липецкая область) в семье священника и пианистки. Окончил Воронежскую гимназию и кораблестроительный факультет Санкт‑Петербургского политехнического института. Впоследствии в качестве инженера принимал непосредственное участие в строительстве российских ледоколов на верфях Ньюкасла, Глазго, Сандерленда.

Благодаря трансформации взглядов и, главное, разочарованию в большевизме, писатель с откровенными социалистическими взглядами подвергался преследованию как царским правительством до революции, так и советским после. Последнее вылилось в откровенную травлю, окончившуюся выходом из Союза писателей и эмиграцией осенью 1931 года.

В феврале 1932 года Евгений Замятин поселился в Париже, где спустя пять лет скончался от сердечного приступа на 54 году жизни. Похоронен ярчайший представитель политической сатиры, антиутопии и спекулятивной фантастики на парижском кладбище в Тье.

Юбилеи писателей мы традиционно отмечаем публикацией цитат из их произведений. Сегодня это фразы (фразы героев, а не мысли автора, что немаловажно) из главного произведения Евгения Замятина – романа-антиутопии «Мы», написанного в 1920 году и впервые опубликованного на родине автора в 1988‑м.

К сожалению, сегодня роман «Мы» наряду с книгой «1984» Джорджа Оруэлла, написанной, без каких‑либо сомнений, под влиянием сочинения Замятина, вновь невероятно актуален и, как следствие, популярен у читателей.

Лучшим показателем злободневности текста Замятина является то, что экранизация романа «Мы» режиссёра Гамлета Дульяна, премьера которой была намечена на декабрь 2022 года, так и не вышла в широкий прокат и была исключена из программы Московского международного кинофестиваля.

Секундная скорость языка всегда должна быть немного меньше секундной скорости мысли, а уж никак не наоборот.

Боишься – потому что это сильнее тебя, ненавидишь – потому что боишься, любишь – потому что не можешь покорить это себе. Ведь только и можно любить непокорное.

Я чувствую себя. Но ведь чувствуют себя, сознают свою индивидуальность – только засоренный глаз, нарывающий палец, больной зуб: здоровый глаз, палец, зуб – их будто и нет. Разве не ясно, что личное сознание – это только болезнь?

Единственное средство избавить человека от преступлений – это избавить его от свободы.

Я думал: как могло случиться, что древним не бросалась в глаза вся нелепость их литературы и поэзии. Огромнейшая великолепная сила художественного слова – тратилась совершенно зря. Просто смешно: всякий писал – о чём ему вздумается. Так же смешно и нелепо, как то, что море у древних круглые сутки тупо билось о берег, и заключённые в волнах силлионы килограммометров – уходили только на подогревание чувств у влюблённых.

Ему показался обидным отдалённый намёк на то, что у него может быть фантазия... Впрочем, что же: неделю назад, вероятно, я бы тоже обиделся.

Человек перестал быть диким человеком только тогда, когда мы построили Зелёную Стену, когда мы этой Стеной изолировали свой машинный, совершенный мир – от неразумного, безобразного мира деревьев, птиц, животных...

Знание, абсолютно уверенное в том, что оно безошибочно, – это вера.

Древний Бог и мы – рядом, за одним столом. Да! Мы помогли Богу окончательно одолеть диавола – это ведь он толкнул людей нарушить запрет и вкусить пагубной свободы, он – змий ехидный. А мы сапожищем на головку ему – тррах! И готово: опять рай.

Разумеется, это непохоже на беспорядочные, неорганизованные выборы у древних, когда – смешно сказать – даже неизвестен был заранее самый результат выборов.

Убить одного, то есть уменьшить сумму человеческих жизней на 50 лет, – это преступно, а уменьшить сумму человеческих жизней на 50 миллионов лет – это не преступно.

Да здравствует Единое Государство, да здравствуют нумера, да здравствует Благодетель!

Если они не поймут, что мы несём им математически безошибочное счастье, наш долг заставить их быть счастливыми.

Мы идём – одно миллионноголовое тело, и в каждом из нас – та смиренная радость, какою, вероятно, живут молекулы, атомы, фагоциты.

Блаженно-синее небо, крошечные детские солнца в каждой из блях, не омрачённые безумием мыслей лица...

Ведь желания – мучительны, не так ли? И ясно: счастье – когда нет уже никаких желаний, нет ни одного.

Стены – это основа всякого человеческого.

Мы – счастливейшее среднее арифметическое.

Вы только вдумайтесь. Тем двум в раю – был предоставлен выбор: или счастье без свободы – или свобода без счастья, третьего не дано. Они, олухи, выбрали свободу – и что же: понятно – потом века тосковали об оковах.

Плохо ваше дело! По-видимому, у вас образовалась душа.

Смех – самое страшное оружие: смехом можно убить всё – даже убийство.

Человек – как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы и читать.

Фото: А. Кроленко / expositions.nlr.ru, С. Соболев / fantlab.ru, kinorium.соm